Несколько лет назад журналист Дмитрий Каданцев собирал материалы для журналистского расследования о том, насколько качественно приставы исполняют решения судов. Для того, чтобы собрать необходимую информацию, он отправил запрос в управление службы судебных приставов по Санкт-Петербургу. Журналиста интересовало одно дело, по которому приставы бездействовали более 15 лет. В запросе он попросил подкрепить ответ подтверждающими документами.

Но в итоге Каданцев получил получил противоречивые сведения, не подкреплённые доказательствами. Например, приставы написали, что исполнительное производство не ведётся, так как оно было окончено. Но подтвердить то, что исполнительное производство окончено (например, копией постановления об окончании исполнительного производства), приставы отказались, сославшись на то, что все документы были уничтожены в 2013 году.

При этом в 2017 году приставы отвечали, какие действия проводились по исполнительному производству. Следовательно, исполнительное производство не могло быть уничтожено в 2013 году.

На некоторые пункты запроса приставы в принципе отказались давать ответ по существу.
Чтобы обязать приставов дать непротиворечивые и полные ответы на все вопросы, Каданцев обратился в суд с иском об оспаривании действий и бездействий приставов.

Первая инстанция и ее доводы

1. Суд отказался проверять полноту, достоверность и обоснованность ответа, сославшись на то, что закон не позволяет судам оценивать целесообразность действий органов исполнительной власти.

На практике такой довод суда означает, что государственный орган по сути может предоставить человеку абсолютно любую информацию — ложную или неполную.

Такое правопонимание не соответствует идее правового государства, закреплённой в статье 1 Конституции, а также принципу действий исполнительной и законодательной власти во исполнение прав граждан, а не против такого исполнения (статья 18 Конституции).

2. Суд посчитал, что то, что уничтожено, нельзя перепроверить. Но в деле нет абсолютно никаких доказательств того, что это производство действительно уничтожено.

Но даже если материалы исполнительного производства уничтожены, это не означает, что оно окончено. Иной подход позволит приставам уничтожать по своему усмотрению те исполнительные производства, которые сложно окончить, и не нести ответственность за незаконное вынесение постановления об окончании исполнительного производства.

3. Суд указал, что журналист должен доказать недостоверность, а не госорган – достоверность.

Это не соответствует правилу статьи 62 Кодекса административного судопроизводства о том, что госорган обязан доказывать законность своих действий и решений.

Все изложенные позиции поддержал и суд второй инстанции. Сложившийся подход отказывает в защите конституционной свободы сбора информации и конституционного права на обращение в госорганы.

Юрист Института Виталий Исаков представляет журналиста в суде, первой, апелляционной инстанций. Сейчас подана жалоба в Третий кассационный суд.