Дело о
дистанционном
электронном
голосовании
дистанционном
электронном
голосовании
фото: с предвыборного сайта Михаила Лобанова
Настоящий материал (информация) произведён, распространён или направлен иностранным агентом Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики» либо касается деятельности иностранного агента Автономная некоммерческая организация «Институт права и публичной политики»
Кунцево, Можайский, Филевский парк, Фили-Давыдково, Раменки, Проспект Вернадского, Крылатское, Дорогомилово
Михаил Лобанов* участвовал в выборах 2021 года в Государственную Думу по одномандатному избирательному округу №197 г. Москвы – и на традиционном (бумажном) голосовании он одержал победу. Однако после подсчёта голосов, полученных с помощью дистанционного электронного голосования (ДЭГ) место депутата досталось другому кандидату.
При этом регулирование и используемые инструменты ДЭГ обладают значительной степенью правовой неопределённости, пробельности и закрытости, противоречат фундаментальным принципам проведения выборов, а также дают возможности для несоразмерного ограничения прав кандидатов, наблюдателей иных участников избирательного процесса.
Вводя электронное голосование, законодатель не установил надлежащие стандарты и механизмы, которые бы позволили обеспечить конституционные принципы проведения выборов – тайны голосования, открытости и прозрачности избирательного процесса, организации выборов исключительно избирательными комиссиями, а также равенства кандидатов. В этом и заключается основной недостаток ДЭГ.
*признан иностранным агентом
При этом регулирование и используемые инструменты ДЭГ обладают значительной степенью правовой неопределённости, пробельности и закрытости, противоречат фундаментальным принципам проведения выборов, а также дают возможности для несоразмерного ограничения прав кандидатов, наблюдателей иных участников избирательного процесса.
Вводя электронное голосование, законодатель не установил надлежащие стандарты и механизмы, которые бы позволили обеспечить конституционные принципы проведения выборов – тайны голосования, открытости и прозрачности избирательного процесса, организации выборов исключительно избирательными комиссиями, а также равенства кандидатов. В этом и заключается основной недостаток ДЭГ.
*признан иностранным агентом
Что с ДЭГ не так?
Основные недостатки законодательства
- 1Нормы об электронном голосовании сформулированы недостаточно ясно и однозначно, а гарантии защиты прав участников избирательного процесса не сравнимы с теми, что установлены для бумажного голосования. Неопределённость привела к тому, что фактическим организатором выступает орган исполнительной власти
- 2Законы и иные акты о ДЭГ не вводят качественное регулирование базовых принципов проведения выборов – тайны голосования, открытости и прозрачности, организации выборов только избиркомами, равенства кандидатов. Всё это позволяет госорганам вводить свои инструменты, не соответствующие Конституции и федеральным законам
- 3Пробельность и неопределённость таких норм приводит к тому, что объём прав кандидатов и наблюдателей существенно уменьшается
27 июля 2022 года юристы Института обратились в Конституционный Суд РФ. Жалоба структурно состоит из 6 разделов, каждый из которых подробно разбирает недостатки ДЭГ с точки зрения конституционных принципов проведения выборов.
Одной из особенностей жалобы является то, что норма избирательного законодательства, которая позволила использовать ДЭГ на выборах депутатов Государственной Думы 2021 года, де-юре утратила силу, но де-факто была перенесена практически без изменений в новую статью этого же закона. Соответственно, оспаривается как старая норма об электронном голосовании, так и новое законодательное регулирование.
Одной из особенностей жалобы является то, что норма избирательного законодательства, которая позволила использовать ДЭГ на выборах депутатов Государственной Думы 2021 года, де-юре утратила силу, но де-факто была перенесена практически без изменений в новую статью этого же закона. Соответственно, оспаривается как старая норма об электронном голосовании, так и новое законодательное регулирование.
Электронное голосование – явление новое, сложное и весьма неоднозначное. Многие считают, что поднять конституционно-правовую проблему ДЭГ невозможно, так как основные недостатки кроются в его технической части, вопросах блокчейна и шифрования, что незаметно для кандидатов, наблюдателей и тем более – юристов и доступна только узкому кругу специалистов.
Однако такое утверждение будет ошибочным: ключевая особенность работы над этой жалобой заключается в том, что мы вывели чёткие пробелы как нормативного, так и технического регулирования ДЭГ.
Мы поднимаем проблему конституционно-правовой природы ДЭГ, а если быть точным – его конкретного проявления на выборах депутатов Госдумы в Москве. Важно отметить, что в Конституционном Суде мы оспариваем не само электронное голосование как институт, а его достаточно конкретные процедуры, неопределённые нормы и пробелы в них – другими словами, всё то, что привело к нарушению прав Заявителя.
Отмечу, что в определённой степени наша жалоба является уникальной. Во-первых, Россия – одно из немногих государств (если не сказать единственное), которое использует электронное голосование в таких масштабах и с таким количеством избирателей. Очевидно, что практика применения ДЭГ будет только расширяться и, возможно, к следующим федеральным выборам охватит территорию всей страны. Остановить этот процесс будет невозможно. Именно поэтому сейчас важно через инструменты конституционной юстиции внести коррективы в электронное голосование, усилив базовые гарантии избирательных прав и отсекая дефектные нормы.
Во-вторых, у нас не было каких-либо аналогичных дел или устоявшейся практики Конституционного Суда по электронному голосованию, от которой мы могли бы оттолкнуться. Соответственно, как для нас, так и для Суда проблема будет новой и неоднозначной. Очень многие аргументы прорабатывались «с нуля» и с учётом российской специфики. Даже решения западных конституционных судов (например, ФКС Германии) или рекомендации Венецианской комиссии не могли в полной мере предложить нам доводы для оспаривания российского электронного голосования в Конституционном Суде.
В-третьих, жалоба экс-кандидата в депутаты Госдумы Михаила Лобанова затрагивает не только норму, действовавшую на момент выборов, но и новое регулирование: практика КС позволяет это делать, следовательно, мы ожидаем от Суда позиции по законодательству, действовавшему в разное время. Ему предстоит проследить всю «цепочку» регулирования электронного голосования: от принятия парламентом пробельной нормы о ДЭГ и появления инструментов «переголосования» через подзаконные акты до неоднозначных вопросов с шифрованием и защитой голосов избирателей.
Однако такое утверждение будет ошибочным: ключевая особенность работы над этой жалобой заключается в том, что мы вывели чёткие пробелы как нормативного, так и технического регулирования ДЭГ.
Мы поднимаем проблему конституционно-правовой природы ДЭГ, а если быть точным – его конкретного проявления на выборах депутатов Госдумы в Москве. Важно отметить, что в Конституционном Суде мы оспариваем не само электронное голосование как институт, а его достаточно конкретные процедуры, неопределённые нормы и пробелы в них – другими словами, всё то, что привело к нарушению прав Заявителя.
Отмечу, что в определённой степени наша жалоба является уникальной. Во-первых, Россия – одно из немногих государств (если не сказать единственное), которое использует электронное голосование в таких масштабах и с таким количеством избирателей. Очевидно, что практика применения ДЭГ будет только расширяться и, возможно, к следующим федеральным выборам охватит территорию всей страны. Остановить этот процесс будет невозможно. Именно поэтому сейчас важно через инструменты конституционной юстиции внести коррективы в электронное голосование, усилив базовые гарантии избирательных прав и отсекая дефектные нормы.
Во-вторых, у нас не было каких-либо аналогичных дел или устоявшейся практики Конституционного Суда по электронному голосованию, от которой мы могли бы оттолкнуться. Соответственно, как для нас, так и для Суда проблема будет новой и неоднозначной. Очень многие аргументы прорабатывались «с нуля» и с учётом российской специфики. Даже решения западных конституционных судов (например, ФКС Германии) или рекомендации Венецианской комиссии не могли в полной мере предложить нам доводы для оспаривания российского электронного голосования в Конституционном Суде.
В-третьих, жалоба экс-кандидата в депутаты Госдумы Михаила Лобанова затрагивает не только норму, действовавшую на момент выборов, но и новое регулирование: практика КС позволяет это делать, следовательно, мы ожидаем от Суда позиции по законодательству, действовавшему в разное время. Ему предстоит проследить всю «цепочку» регулирования электронного голосования: от принятия парламентом пробельной нормы о ДЭГ и появления инструментов «переголосования» через подзаконные акты до неоднозначных вопросов с шифрованием и защитой голосов избирателей.
Иван Брикульский
Юрист Института права и публичной политики
Утратившая силу
пункт 14 статьи 64 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ» (в редакции от 23 мая 2020 года);
Нормы, введённые после, но сохранившие дефекты утратившей силу
- пункты 2, 4 и 13 статьи 64.1 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации РФ»;
- пункт 17 статьи 81 Федерального закона «О выборах депутатов Государственной Думы РФ».
Нормативные акты, действующие в настоящее время
- часть 10 статьи 3, часть 1, пункт 8 части 2 и часть 6 статьи 4, статьи 5 и 6 Федерального закона «О проведении эксперимента по организации и осуществлению дистанционного электронного голосования в Москве»;
- пункты 1 и 3 статьи 2, часть 1 и пункт 10 части 2 статьи 4, часть 1 статьи 5 и части 1, 12, 13 статьи 8 Закона Москвы «О проведении эксперимента по организации и осуществлению дистанционного электронного голосования»;
- пункты 1.3, 6.7, 10.1, 10.2, 11.1.2, 11.1.3, 11.2.2, 11.6.2, 11.6.3, 11.10 Постановления ЦИК России от 20 июля 2021 №26/225-8 «О Порядке дистанционного электронного голосования на выборах, назначенных на 19 сентября 2021 года».
Каким статьям Конституции противоречат оспариваемые нормы
- часть 1 статьи 1 – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления;
- часть 3 статьи 3 – высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы;
- часть 4 статьи 15 – верховенство норм международного права;
- часть 2 статьи 19 – запрет дискриминации;
- часть 2 статьи 32 – право граждан избирать и быть избранными, а также участвовать в референдуме;
- часть 1 статьи 46 – гарантии судебной защиты прав и свобод;
- части 2 и 3 статьи 55 – запрет издавать законы, отменяющие или умаляющие права и свободы; их ограничение возможно только законом и только при наличии законной цели.
Жалоба Михаила Лобанова зарегистрирована Конституционным Судом
29 июля 2022 года
Бумажная жалоба против электронного голосования
«Адвокатская улица», 8 августа 2022 года
На прошлой неделе секретариат Конституционного Суда начал изучать первую жалобу на нормы о дистанционном электронном голосовании (ДЭГ). Поводом для обращения стали итоги думской кампании – 2021 года, когда по итогам подсчёта электронных голосов победу на большинстве московских участков одержали кандидаты от партии власти.
Автор жалобы, юрист Института права и публичной политики Иван Брикульский рассказал «Адвокатской улице», в чём особенность поданного обращения и какое решение стоит ожидать от Конституционного Суда.
Читать подробнее.
Автор жалобы, юрист Института права и публичной политики Иван Брикульский рассказал «Адвокатской улице», в чём особенность поданного обращения и какое решение стоит ожидать от Конституционного Суда.
Читать подробнее.
